Роль цвета в драматургии

Можно назвать ряд фильмов, где главная нагрузка драматургически ложится на изобразительное решение. Приступая к экранизации «Каменного цветка» Бажова, авторы пришли к верному выводу, что живописно-цветовая выразительность будущего фильма должна стать решающим условием драматургии уральского сказа. В раскрытии сказочного мира недр земли цвет становится как бы частью содержания, выступает решающим элементом действия, где игра света и цвета была выражением драматургического замысла. И вряд ли можно было полноценно воплотить этот замысел другими средствами черно-белого фильма.

Та же решающая роль цвета лежит в основе драматургии фильма Войтеха Ясного — сатирической сказки для взрослых «Вот придет кот», где взгляд серого кота Маурека обладал чудесной особенностью окрашивать людей в цвета их характеров. Цвет решал таким образом драматическую задачу, разоблачал лжецов, лицемеров, стяжателей. Роль его была не пассивно-иллюстративной, а активно-смысловой. Черно-белый вариант этого фильма попросту был уже невозможен, что дало основание критике говорить о цветовой драматургии фильма.

Не менее важную роль в поэтическом обобщении авторской мысли играет цвет в таких, разных по замыслу фильмах, как «Тени забытых предков» С. Параджанова и «Красная пустыня» М. Антониони, «Джульетта и духи» Ф. Феллини. В «Тенях забытых предков» цвет драматургически решает одну из самых сложных сцен в фильме — сцену в корчме, когда смертельно раненый ударом топора Иван воспринимает окружающее сквозь струю заливающей лицо крови. Так воспринимаем корчму и мы — в кровавых отблесках и все заполняющих красных теней. Они зловеще ложатся на лица, жесты, одежду, утварь. Темная гамма красно-черного разливается дальше — мчатся по экрану красные кони, развеваются по ветру их красные гривы... В этой своеобразной кикофреске, с ее мощной изобразительной метафоричностью, краскам принадлежит чуть ли не решающая роль в системе поэтических аллегорий фильма. Здесь цвет, как верно заметила критика, «мыслит» и призывает зрителя мыслить. Цветовая насыщенность действия выступает прямым выражением философской поэтизации фильма.

Цветотональная гамма «Красной пустыни» Антониони очень точно подчинена эмоционально-психологической тональности поведения действующих лиц, в частности чувствам и настроениям героини. Ее душевные ощущения предстают перед нами как бы в цветовой проекции. Антониони прямо использует цвет в своей субъективно-психологической критике современного ему общества. В фильме К. Симонова и А. Столпера «Живые и мертвые» цвет, как известно, отсутствует. Он не нужен был для решения драматических задач фильма. Внешне сдержанная черно-белая гамма с ее суровой простотой более точно, чем живописно-цветовая, соответствовала здесь суровым событиям страшного и героического сорок первого года. Уже в самом выборе цветовой гаммы содержалось авторское отношение к характеру событий, элемент цветового обобщения. Отсутствует в фильме и музыка. Условность музыкального обобщения была бы уже лишней при воспроизведении грозного и трагического аккомпанемента самой войны, ее многоголосой реально-точной звуковой атмосферы, от рокота моторов до топота солдатских сапог. Музыка, вероятно, придала бы ненужный мелодраматизм изображаемому, которого больше всего и боялись авторы фильма. Отсутствие цвета, как и музыки, было в данном случае отсутствием органическим, не только внешне оправданным, но и внутренне необходимым с точки зрения авторского замысла.